Валерий викторович соколов сын гризодубовой. Всё самое интересное в одном журнале. На волоске судьба твоя…

Валентина Степановна Гризодубова - рекордсмен дальних перелётов, участница Великой Отечественной войны, единственная женщина, удостоенная звания Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда.

«Иного пути, кроме неба, у меня в жизни не было. Да и быть не могло». Эти слова Гризодубовой я записал в своём блокноте осенью 1988 года. Приближался полувековой юбилей знаменитого беспосадочного перелёта женского экипажа в составе: командир - В. Гризодубова, второй пилот – П. Осипенко, штурман М. Раскова на самолёте «Родина» по маршруту Москва — Дальний Восток (Керби, район Комсомольска-на-Амуре) протяжённостью 6450 км (по прямой - 5910 км). В ходе того исторического перелёта (26 часов 29 минут) был установлен женский мировой авиационный рекорд дальности полёта.

Гризодубовой меня, военного спецкора ТАСС, тогда представил полковник Михаил Ребров – редактор отдела науки, техники и космонавтики «Красной звезды». Они дружили с послевоенных времён. Как и все пилоты на свете, Валентина Степановна страдала лёгким суеверием. Поэтому села между нами, Михаилами, и сказала, что загадает желание. Заманчиво было узнать его у 78-летней легендарной женщины, но об этом не спросишь. И вообще я больше помалкивал, слушая, о чём разговаривали Гризодубова и Ребров. Тем более, что два момента меня, как бы это помягче выразиться, вообще-то ошеломили. Во-первых, Валентина Степановна, обладавшая невероятными габаритами, восседала на громадном кожаном кресле, где свободно могли бы разместиться четыре человека. Во-вторых, она так густо употребляла ненормативную лексику, что даже мне, вроде бывалому подполковнику, становилось немножко не по себе. О чём и сказал Михаилу Фёдоровичу, когда мы покинули спартанское жилище «наследницы Икара» на Ленинградском проспекте. «Да если вы подружитесь, ты перестанешь обращать внимание на её закидоны. Баба она что надо. Несмотря на то, что жизнь её потрепала изрядно…».

В справедливости слов старшего товарища я убедился, когда нанёс визит Гризодубовой уже самостоятельно. Мой материал о ней – «Главное дело жизни» - опубликовали едва ли не все республиканские, областные и краевые газеты Советского Союза, и несколько десятков я принёс Валентине Степановне. Она их внимательно просматривала, кидала на пол возле себя, потом требовала поднять ту или другую. Дивилась, словно впервые об этом узнала: «Вот сколько «правд» у нас: удмуртская, тюменская, волгоградская, «Правда Севера», «Правда Бурятии»!

Я, кстати, в Бурятии была. А где я только ни была! По миру, слава Богу, поездила, полетала, а Союз, так и весь, почитай, отутюжила. Ты не смотри, что я сейчас такая, что меня разнесло. В молодости я была, знаешь какой шустрой? И - на подьём лёгкой, хоть и руку имела тяжёлую. Не один мужик её испытал на себе. А с вашим братом нельзя иначе. Чай, кофе, коньяк – что будешь?..»

Наверное, своим подношением я как-то потрафил Валентине Степановне. О ней в те поры практически никто не вспоминал. И вдруг - такая пресса, как будто полвека назад. Если справедливо выражение «вернуться в свою молодость», то нечто подобное, видимо, тогда испытала и эта уникальная женщин. Во всяком случае, с тех пор между нами установились очень доверительные отношения…

- Какие у вас самые первые воспоминания, связанные с небом? – спросил я при встрече.

Я - привязанная у отца за спиной, и мы летим. Мне два года с хвостиком. Говорят: врешь, человек не может помнить, что было в таком возрасте. Если какая-то ерунда, отвечаю, то да. А небо помнится. И потом не забывай, что отец у меня был фанатом авиации. Мне его увлечение с молоком матери передалось. Которая, кстати, единственная батьку и поддерживала, как могла. Они вдвоём во всём себе отказывали, но самолёты строили.

- На заводе вместе трудились?

Какой завод в двенадцатом году? Отец на пустыре оборудовал себе нечто вроде ангара и там пропадал дни и ночи. Мама ему туда еду носила. А с чего всё началось? Не очень образованный человек, отец увидел в синема полёты братьев Райт. Выпросил у киномеханика пару кадров плёнки. Отпечатал фото летательного аппарата и сделал его макет-копию. Естественно, первый блин стал комом. Самолёт не поднялся. И второй – тоже. Губернатор харьковский презрительно сказал тогда: «Голытьба, а туда же, в небо прётся!» А вот третий отцовский аэроплан таки взлетел! Правда, продержался в воздухе лишь две минуты, но всё равно для бати это была невероятная победа. Он, конечно, хотел иметь пацана, поэтому и воспитывал меня соответственно. Слов «не могу» или «не хочу» не признавал. Должна, - значит, можешь. А вот слова «консоль», «фюзеляж», «мотор», «горка», «пике» были для меня такими же привычными, как «хлеб» и «вода». Ещё от отца я впервые услышала о первой русской лётчице Зверевой. Гимназисткой Лидия Виссарионовна тайком от родителей поднялась на воздушном шаре и потом, преодолев невероятные трудности, добилась, чтобы её зачислили в лётную школу. Эта энтузиастка стала для меня примером на всю жизнь. И то, чего она не могла добиться, я сделала: женщины, следуя моему примеру, массово подались в авиацию.

- Завидная у вас судьба, Валентина Степановна, и прямая, как взлёт самолёта…

Не совсем, братец, так. Я же ещё очень серьёзно музыкой занималась. Да, параллельно с общеобразовательной окончила музыкальную школу и даже была зачислена в консерваторию по классу рояля. Мать, светлая ей память, Надежда Андреевна, говорила отцу: «Стёпа, может, пусть лучше Валя наша на рояле учится играть. Всё же девочка…» - «Ничего, летая она играть будет, а только играя, никогда не полетит», - отрезал отец, и правильно. Так что, будучи студенткой Харьковского технологического института, я записалась в местный аэроклуб и окончила его за три месяца вместо года. Ничего удивительного. К тому времени за моей спиной было семь лет полётов. Поэтому оставила институт и занялась исключительно авиацией. Училась в Тульской лётно-спортивной школе Осоавиахима, в Пензенской школе лётчиков-инструкторов, занималась планерным спортом, прыгала с парашютом. Три года проработала лётчиком-инструктором в Тульском аэроклубе «Добролёт». Затем меня пригласили в агитэскадрилью имени Горького, базирующуюся на центральном столичном аэродроме. Вот где я полетала, так полетала! Побывала в городах и сёлах Украины, Белоруссии, Башкирии, Киргизии, Закавказья, летала над Памиром, Кабардино-Балкарией, Ферганской долиной.

- Неужели в те годы вами двигала исключительно жажда полёта?

В основном, да. Правильно говорят: болезнь небом неизлечима. Но я, честно говоря, готовила себя к рекордам. В них тогда виделся мне смысл жизни. Как это в песне поётся: «Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена». А тогда американки нас здорово обгоняли. Да почти по всем позициям обставляли. Меня прямо зло брало. Однако понимала: для того, чтобы сыграть Первый концерт Чайковского в си-бемоль миноре, надо руку набить. А для авиационных «аккордов» нужно опыта поднабраться. Чтобы никакая неожиданность не помешала достичь цели. Когда почувствовала в себе силы, сказала Орджоникидзе: всё, готова идти на рекорды!

- Почему Орджоникидзе? Ведь всем известно, что Сталин считал авиацию своим детищем.

Они оба так считали. Но до Бога было высоко, до Сталина - далеко, а Григорий Константинович, как бы это деликатнее тебе сказать, мне симпатизировал. Правда, ему не довелось порадоваться моим успехам. Первый рекорд я установила осенью 1937 года – наркома уже не было в живых. На спортивном самолёте я прошла 100 километров со скоростью 218 километров в час. Лучшее достижение американки Аннеты Джинсон в этом классе самолётов равнялся 199 километрам. Через два дня буквально я побила рекорд другой американки Моури. С бортмехаником Катей Слобоженко мы пролетели 100 километров скоростью 200 километров в час, превысив рекорд этого класса самолётов на 63 километра. На мне ещё бельё не просохло, как я села в одноместный гидросамолёт и «умыла» американскую рекордсменку Маргариту Тэннер. Она сотню прошла со скоростью 167 километров в час, а я – 190. Год спустя мы со штурманом Мариной Расковой дали стране не просто ещё один рекорд, преодолев за 7 часов и 23 минуты 1444 километра. Мы его превысили почти в два раза!

- Какие у вас были отношения со Сталиным?

Нормальные. Я даже с ним дважды целовалась.

…Но, разумеется, звёздным часом для Гризодубовой стал знаменитый перелёт на двухмоторном АНТ-37бис «Родина». 24 сентября 1938 года Валентина Степановна со старшим лейтенантом Полиной Осипенко и капитаном Мариной Расковой взлетела с подмосковного аэродрома и взяла курс на Дальний Восток. День выдался облачным. Долго летели вслепую по приборам. Вскоре появилось обледенение – главная опасность для супердальних перелётов. После Урала прервалась связь с землёй. Из-за этого экипаж прошёл мимо Комсомольска-на-Амуре, где планировалась посадка и соответствующие торжества. Когда бензина осталось на 25-30 минут, Гризодубова решила садиться в тайге с убранными шасси. Но перед этим приказала Расковой прыгать с парашютом. Самолёт приземлился на болота в верховьях таежной реки Амгуни. Точного места посадки никто не знал. Несколько дней велись поиски экипажа. От Байкала и до Охотского моря над тайгой, горными хребтами, непроходимыми болотами летали более сотни самолётов. Тысячи охотников и жителей глухих поселков ушли на поиски в таежную глушь. Экипаж обнаружили с воздуха. Из села Керби вышел катер "Дальневосточный". В верховьях бурной Амгуни и были подобраны исхудавшие героические женщины. Фантастически рискуя своей жизнью, они за 26 часов 29 минут беспересадочного полета преодолели расстояние в 6450 км. Мировой рекорд дальности полёта для женщин оказался перекрытым более чем на полторы тысячи километров!

- Что вам, прежде всего, приходит на ум, когда вспоминаете о том великом перелёте?

Моих подруг Полю и Маринку вспоминаю. И до смертного часа их не забуду. У той же Осипенко было амбиций не меньше моих. И четыре мировых рекорда на счету имела. Мне говорили, что она никогда не согласится на второго пилота. А Поля сказала: да хоть пятым, но на рекорд с тобой пойду. Или взять нашу красавицу Марину Раскову. Тоже ведь была рисковой бабой. Я ей почему приказала прыгать с парашютом? Да потому что она сидела впереди нас, и первое деревцо могло её убить. Беспрекословно выполнила приказ. Потом девять дней брела по тайге с пистолетом и шоколадкой, пока её не подобрали охотники. А самолёт я тогда посадила на брюхо, как ребёночка в коляску. Только чуть-чуть оконцовки лопастей погнулись. Витя потом пригнал «Родину» в Москву целёхоньким. (Лётчик-испытатель Виктор Александрович Соколов, муж Валентины Степановны, от которого она родила сына Валерия – М. З .).

После того легендарного перелёта лётчицы стали Героями Советского Союза. Полина Осипенко погибла в авиационной катастрофе, отрабатывая полёты «вслепую» вместе с начальником главной лётной инспекции ВВС РККА Анатолием Серовым. Марина Раскова благодаря личным контактам со Сталиным, добилась разрешения на формирование авиагруппы из трёх женских авиаполков. Тоже погибла в авиакатастрофе. Гризодубова с должности начальника Управления международных авиалиний Гражданского Воздушного Флота в 1942 году была назначена командиром 101-го авиаполка Авиации дальнего действия (АДД).

- Почему вы согласились командовать мужским авиаполком, а не сформировали по примеру Расковой женский?

Я не согласилась, а настояла на том, чтобы меня назначили командовать мужиками. Если честно, генерала хотела получить. И не только, чтобы удовлетворить собственное тщеславие. Славы у меня предостаточно было, есть и будет. А генералов баб в армии, как не было раньше, так и теперь нет. Хотя все талдычат: женщины у нас равны с мужчинами. Ни хрена они не равны. Во время войны женщин офицеров воевало почти миллион человек. И ни одного генерала никто не получил. Если бы я создала прецедент, всё пошло бы по-иному. А неравенство я на своей шкуре испытала...

Как бы там ни было, но полковника Гризодубову с полка сняли за год до Победы. Сразу после войны уволили в запас. Правда, наградили орденом Отечественной войны 1 степени (всего она имела семь орденов и шесть медалей).

Но о том, где и как воевала Гризодубова, нелишне сегодня напомнить. Другой авиационный маршал Евгений Савицкий на одном из юбилейных её вечеров показал присутствующим немецкий плакат с изображением горящих немецких городов и Гризодубовой, обламывающей свастику. Подпись гласила: "Бандиты эскадры Гризодубовой бомбят мирные немецкие города". За её голову была назначена крупная сумма. Полк Гризодубовой занимался бомбометанием в тылу врага. По распоряжениям Центрального Штаба партизанского движения также обеспечивал вооружением и материальными средствами отряды Сидора Ковпака, Алексея Фёдорова, Василия Бегмы. На Большую землю вывез более 4000 детей. Сама Валентина Степанова сделала 204 вылета в тыл врага (132 – ночью). С ней летали руководители партизанского движения и комсомола Белоруссии – Пётр Машеров, Михаил Зимянин. Радистом у неё некоторое время служил Василий Шауро, впоследствии заведующий отделом культуры ЦК КПСС.

Командиром полка Гризодубова была резким, жёстким, но справедливым. Лётчики относились к ней с уважением. Даже любили. И было за что. «За всё время моего командования, лишь одного пилота осудил военный трибунал за пьяный дебош. Я поехала к Берии и сказала ему: «Буду сидеть у тебя в кабинете до тех пор, пока не увижу, как мой лётчик садится в мою машину. А иначе пожалуюсь Сталину». И он струсил. Нехороший был человек. Много навредил и тому же Сталину, и нашему общему делу. Подозреваю, что его молодчики и меня «красиво» подставили. Но, как говорится, не пойман, не вор».

Из письма мужу, командиру авиационного полка Соколову: «Витя! Мне ещё так трудно никогда не было! За пять дней у меня забрали 10 летчиков и 3 вышло из строя. Самолетов достаточно, а летать на них некому. Позавчера сбили Семенова… У меня сейчас пошли летать совсем молодые и зеленые, старики устали. Сердце кровью обливается. Летаем в любую погоду. От переутомления многие теряют зрение».

Особая статья - взаимоотношения Гризодубовой и Сергея Павловича Королёва. Они познакомились в Коктебеле в 20-х годах. Валентина ездила туда с отцом, в то время председателем секции планеризма Украины. Вспоминала: «Он за мной приударял. А был в молодости красавцем и думал, что ему всё позволено. Ну и отведал моей руки. Может быть, поэтому уже в тридцатых годах выступал против моего приёма в ОСОВИАХИМ: «Баб нам не нужно!». В 1939 году Серёжку отправили в лагерный прииск Мальдяк, что под Магаданом. Тогда мы с Мишей Громовым спасли Королёва. Добились его перевода сначала в ЦКБ-29 НКВД, в Туполевскую бригаду, затем - в Казань, на должность Главного конструктора по лётным испытаниям. Летом 1944 года его досрочно освободили».

Ко всем прочим достоинствам Гризодубовой у неё ещё была заслуженная слава всесоюзной заступницы несправедливо обиженных. Всю свою жизнь Валентина Степановна получала письма с жалобами мешками.

Притом, что всего лишь два года была депутатом Верховного Совета СССР. На многих конвертах значился адрес: «Москва, Кремль, Гризодубовой». У неё всегда работал сотрудник, отвечающий за почту (я знал Надежду Виноградову). В молодости отважная лётчица слыла воинствующей атеисткой, безбожницей. На склоне лет всем своим посетителям обычно показывала бордовую папку. В ней хранились сведения о судьбах 4767 человеках, которых она восстановила в правах с 1948 по 1951 годы. При этом говорила: «В своей жизни я много нагрешила, но Бог меня простит. А эта папка – мой пропуск в рай. Ты думаешь: самое сложное дело вытащить человека из тюрьмы? Вовсе нет. Я часто обращалась за помощью к Молотову, Берии, Ворошилову, Буденному. И они шли мне навстречу. А вот устроить человеку жизнь после заключения, вернуть ему жильё, работу, вот это у меня не всегда получалось».

С 1946 года Гризодубова работала заместителем начальника НИИ-17 по лётной части. Ей подчинялась Летно-испытательная база института, расположенная в поселке Суково Московской области. Под руководством Валентины Степановны были успешно проведены лётные испытания всей самолетной аппаратуры, разработанной в институте, в том числе станций перехвата и прицеливания: «Кобальт», «Торий», «Коршун», «Изумруд», «Сокол». Кадрами и техникой лётно-испытательной базы тоже она заведовала. С 1972 года и до конца жизни являлась заместителем начальника Московского научно-исследовательского института приборостроения по лётной части. На этой должности в 1986 году ей было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Валентина Степановна стала единственной женщиной, удостоенной двух этих званий одновременно.

Гризодубова дожила до так называемых перестроечных времён. Успела хлебнуть их мутности, скудости и безнадёги.

Досадовала от того, что имя Сталина поносят все, кому не лень. Хотя, рассуждая обывательски, вроде бы должна была радоваться повсеместному «низвержению тирана». Не радовалась. Наоборот, возмущалась новыми порядками, Горбачёвым, Ельциным. Вообще, для многих эта легендарная женщина с голосом Ричарда Львиное сердца, от рыка которого приседали кони, представляла из себя, по ее собственному разумению, большой шкаф, стоящий посреди кухни. Об него все стучались. Но самую точную оценку ей дал друг и многолетний соратник по небу Михаил Громов: «Гризодубова - лучшая лётчица всех времён и народов». Это святая правда. Валентина Степановна очень редко покидала пределы своей квартиры. Руководила, в основном, по телефону. Говорила, что не хочет пугать людей своим внешним видом. Но те, кому с ней доводилось общаться – единодушны: уникальная была женщина. Светлый ум и самоирония не покидали её до последнего вздоха…

В Москве на Кутузовском проспекте установлен памятник Гризодубовой. В столичной школе № 918 действует Музей её имени. Улицы знаменитой лётчицы есть в 16 российских и 10 украинских городах. В доме № 44 по Ленинградскому проспекту установлена мемориальная доска. Такая же доска есть в Кургане. Имя Гризодубовой носит авиапредприятие в Жуковском. 103-й гвардейский Красносельский Краснознаменный военно-транспортный полк до своего расформирования в 2009 году тоже носил имя Гризодубовой. В честь 100-летия со дня рождения лётчицы выпущена почтовая марка России.

Специально для Столетия

За всю историю существования звания Героя Советского Союза оно присваивалось 12 776 раз, однако всего 95 раз этого высокого звания удостаивались женщины. Если среди мужчин существуют трижды и даже четырежды Герои Советского Союза, то среди женщин таковых нет — лишь Светлана Савицкая стала дважды Героем Советского Союза.

Трактовать это можно по-разному. Одни увидят в данном факте торжество мужского шовинизма, другие — нежелание советских мужчин подвергать своих дам риску, связанному с опасностью для жизни.

И поздний СССР, и современную Россию принято считать довольно архаичными в вопросах равенства полов. До американского торжества феминизма нам далеко.

А ведь были времена, когда западные феминистки смотрели на советских девушек с завистью.

В 1930-х годах в СССР женщины стремились ни в чём не уступать мужчинам. Если мужчины осваивали трактор, то рядом тут же обнаруживались женщины-трактористки, если мужчины штурмовали небо, то в авиации появлялись и женщины-пилоты.

Первыми Героями Советского Союза в 1934 году стали полярные лётчики, спасавшие челюскинцев. Нет ничего удивительного в том, что первыми женщинами Героями Советского Союза тоже стали лётчицы.

Женский экипаж

В середине 1930-х годов советские лётчики били мировые рекорды один за одним, шли на всё более сложные беспосадочные перелёты. В 1937 году Валерий Чкалов совершил беспосадочный перелёт через Северный полюс в Америку.

Женщины отставать категорически не хотели. В июне 1938 года самолёт ЦКБ-30 «Москва» с экипажем в составе Владимира Коккинаки и штурмана Александра Бряндинского совершил беспосадочный перелёт по маршруту Москва - Дальний Восток (город Спасск-Дальний, Приморский край) протяжённостью 7580 километров (6850 километров по прямой).

За успешный перелёт лётчикам были присвоены звания Героев Советского Союза.

План аналогичного полёта, но с женским экипажем к тому времени был у одной из лучших советских лётчиц Валентины Гризодубовой .

Тем же летом 1938 года Гризодубовой удалось получить разрешение на беспосадочный перелёт по маршруту Москва - Дальний Восток.

У Гризодубовой была серьёзная конкурентка — Полина Осипенко . Как у одной, так и у другой было на счету несколько мировых рекордов. Скептики сомневались, что Гризодубова и Осипенко смогут работать в одном экипаже, однако предложение Полине стать вторым пилотом у извечной соперницы всё-таки было сделано. Осипенко на предложение ответила телеграммой: «Согласна хоть третьим, только бы принять участие в перелёте».

Третьим членом экипажа стала опытный штурман Марина Раскова , к тому времени тоже принимавшая участие в нескольких рекордных полётах.

На волоске судьба твоя…

Самолёт АНТ-37 «Родина» с женским экипажем взлетел с подмосковного аэродрома в Щёлкове 24 сентября 1938 года. Сказать, что полёт складывался трудно, это значит не сказать ничего. Почти сразу «Родина» оказалась в густом слое облаков, и вести самолёт штурману Расковой приходилось исключительно по приборам.

Затем началось обледенение. Чтобы сбить лёд с лопастей пропеллера, лётчицы до предела увеличили обороты винта. Самолёт летел в условиях почти непрекращающейся болтанки.

После того как «Родина» прошла Урал, радиосвязь стала обрывочной, а затем пропала вовсе.

В этих условиях лётчицы миновали и Хабаровск, и Комсомольск-на-Амуре. Когда из облачности всё-таки удалось вырваться, оказалось, что самолёт летит уже над Охотским морем.

Гризодубова развернула «Родину» к берегу, однако шансов на благополучный исход становилось всё меньше — у самолёта заканчивалось горючее. Когда топлива осталось на полчаса, командир приняла решение совершить вынужденную посадку в тайге. Но такой вариант грозил верной смертью штурману, находившейся впереди в стеклянной кабине. Марина Раскова получила приказ прыгать с парашютом.

После того как Раскова выпрыгнула, Гризодубова и Осипенко совершили вынужденную посадку на болото в верховьях таёжной реки Амгуни.

Поиск «Родины» не обошёлся без жертв

Где именно села «Родина», не знали ни сами лётчицы, ни те, кто следил за перелётом. На поиски самолёта были подняты лётчики-мужчины, таёжные охотники, военные.

Полёт завершился 25 сентября, а нашли лётчиц лишь несколько дней спустя. Причём мужское рвение привело к трагедии. 4 октября над местом, где «Родина» совершила вынужденную посадку, столкнулись два самолёта, участвовавших в поисковой операции — «Дуглас» и ТБ-3. Жертвами катастрофы стали 15 человек, включая напарника Коккинаки по недавнему перелёту Москва - Дальний Восток Александра Бряндинского .

Самое же трагичное состоит в том, что к этому времени «Родина» уже была обнаружена, так что ставшие роковыми вылеты не имели смысла, да и не были разрешены центром.

Что касается самих лётчиц, то они вернулись в Москву героинями. В ходе перелёта «Родины», длившегося 26 часов 29 минут, был установлен женский мировой авиационный рекорд дальности полёта 6450 км (по прямой — 5910 км).

2 ноября 1938 года за выполнение беспосадочного перелёта и проявленные при этом мужество и героизм Валентине Гризодубовой, Полине Осипенко и Марине Расковой были присвоены звания Героев Советского Союза.

И кому умирать молодым…

Судьба первых женщин, получивших самое высокое звание в СССР, сложилась по-разному.

Полина Осипенко погибла в авиационной катастрофе 11 мая 1939 года, отрабатывая полёты «вслепую», во время учебно-тренировочных сборов вместе с начальником главной лётной инспекции ВВС РККА Анатолием Серовым. Ей был 31 год.

Марина Раскова в годы Великой Отечественной войны стала одним из идеологов создания женских лётных боевых частей, сформировав авиагруппу из трёх женских авиаполков, командиром одного из которых стала она сама.

Раскова погибла 4 января 1943 года в авиакатастрофе близ Саратова, недалеко от села Михайловка Саратовского района, в сложных метеоусловиях при перелёте на фронт после переформирования. Ей было 30 лет.

Валентина Гризодубова в годы войны командовала 101 авиаполком Авиации дальнего действия, лично совершив около 200 боевых вылетов на бомбардировку вражеских объектов для доставки боеприпасов и военных грузов на передовую и для поддержки связи с партизанскими отрядами. После демобилизации работала в гражданской авиации, занимаясь вопросами испытаний радиоэлектронной аппаратуры.

Гризодубова Валентина Степановна родилась в 1910 г. в Харькове в семье одного из первых в России летчиков и

конструкторов самолетов и авиамоторов – Степана Васильевича Гризодубова. В 1933 г. вместе с родителями переехала в Москву. В 1938 г, на самолете «Родина» как командир экипажа совершила беспосадочный перелет по маршруту Москва – Дальний Восток, установив мировой рекорд дальности полета, за что 2 ноября 1938 г, была удостоена звания Героя Советского Союза. С 1938 г. работала начальником Управления международных воздушных линий. В Великую Отечественную войну командовала авиационным полком дальнего действия. В послевоенное время была первым председателем Комитета советских женщин, членом Государственной чрезвычайной комиссии по расследованию фашистских злодеяний, членом президиума Советского комитета ветеранов войны, председателем совета ветеранов 101-го гвардейского Краснознаменного Красносельского авиаполка.

Как известно, человек издревле мечтал о покорении воздушного пространства. В разных странах планеты энтузиасты авиации вели научный поиск, конструировали летательные аппараты во имя единой цели – дать человеку крылья. Россия заняла достойное место в ряду стран, возглавивших развитие авиации. В самом начале XX века увлекся авиацией и отец будущей летчицы Степан Васильевич Гризодубов. Он одним из первых в России занялся опытным строительством самолетов и моторов. На свои более чем ограниченные средства спроектировал и своими руками построил четыре самолета и первые в стране два авиационных бензиновых мотора. Сам испытывал их, летал на них, как говорится, на свой страх и риск. А страха и риска в те годы было предостаточно: газеты чернели рамками некрологов авиаторам, отдавшим свои жизни небу и земле.

Самолеты конструктора Гризодубова были оригинальными, в них воплотилось немало инженерных находок. Он осуществил установку на своем самолете несущего стабилизатора, бипланного руля, пружинных амортизаторов и ряд других новшеств, которые вскоре заслужили признание в мировой авиации. Печать отмечала значительные успехи его конструкций. Дочь изобретателя Валя видела, как рождался самолет, часто бегала по летному полю, зачарованно смотрела на крылатую машину. Отец не раз брал ее в полеты. Воздушное крещение будущей летчицы свершилось, когда ей было всего два с половиной года.

В доме Гризодубовых царил глубокий интерес ко всему новому в науке и технике, к литературе, музыке. Мать Вали Надежда Андреевна обладала отличным голосом, отец и дед были способными пианистами. И нет ничего удивительного в том, что девочка Валя с пяти лет играла на рояле, хорошо знала литературу, физику, математику, что позволило ей впоследствии окончить технологический институт, консерваторию и летную школу.

В 19 лет учлет Валентина Гризодубова закончила летную школу и стала сама обучать молодежь летному искусству. В школе она дала путевку в небо 86 учлетам, многие из них впоследствии стали Героями Советского Союза, а Борис Сафонов удостоился этого звания дважды.

Предвоенные годы ознаменовались в нашей авиации значительными достижениями мирового класса. «Летать выше всех, дальше всех, быстрее всех» – этот призыв партии и правительства имел реальную основу. В стране была создана промышленная база, выросли научно-исследовательские организации, авиационно-конструкторские бюро, авиазаводы, и краснозвездные самолеты стали покорять огромные расстояния, высоты, скорости.

В те годы Валентину Гризодубову, летчицу, овладевшую полетами на многих типах самолетов, знали в стране. И это было признанием того, что летная профессия по плечу женщинам. Семь раз вносила Гризодубова поправки в таблицу мировых рекордов. 15 октября 1937 г. на спортивном двухместном гидросамолете она установила мировой рекорд высоты – 3267 метров.
– Вот эта машина создана специально для вас, я бы назвал ее дамской, – сказал Гризодубовой после очередного испытательного полета один из летчиков. – Рекомендую хорошо познакомиться с ней.
– Чем же она вам понравилась? – спросила Валентина Степановна. – Очень многим. Скорость – почти триста пятьдесят километров в час. Дальность – более пяти тысяч километров. На такой машине и на рекорд можно пойти. Знаете, кто держит такой рекорд?
– Знаю, конечно, – ответила Гризодубова. – У американки Амалин Харт его отобрала француженка Дюпенрон. Пора и нам подумать об этом.
– Правильно.

Этот разговор имел практическое продолжение. Дело в том, что в тот период конструкторская бригада Сухого П.О. создала замечательный самолет АНТ-37 с двумя двигателями по 950 лошадиных сил, получивший название «Родина». Для начала построили четыре такие машины, и на второй стал тренироваться экипаж Гризодубовой.
– Как вы скомплектовали экипаж? – спросили у Валентины Степановны.
На этот вопрос она ответила с улыбкой:
– Со штурманом было просто решить вопрос, я уже летала на рекорд с лаборанткой кафедры аэродинамики академии Мариной Расковой. Знала я и летчицу Полину Осипенко. Но она в то время была в Архангельске. Послала ей телеграмму с предложением лететь вторым пилотом. Незамедлительно получила от нее ответ из трех слов: «Согласна хоть третьим». Так создался наш экипаж, и мы включились в интенсивные тренировочные полеты ночью и вслепую.

Самолет «Родина» понравился экипажу по многим параметрам. Это может показаться мелочью, но немаловажно такое новшество: чтобы убрать шасси, не нужно было делать вручную около 40 тяжелейших оборотов лебедки; достаточно нажать кнопку электропривода, и шасси автоматически убиралось или выпускалось. Словом, электрифицирована и автоматизирована машина была по последнему слову техники того периода. Не случайно ее кое-кто звал дамской за легкость управления.

Стартовала «Родина» 24 сентября 1938 года в 8 часов 16 минут с подмосковного аэродрома. На борту находились командир Гризодубова В.С., второй пилот Осипенко П.Д. и штурман Раскова М.М. Из-за бокового ветра перегруженная машина весом более 12 тонн взлететь «по ниточке» с бетонки не могла. Взлетели с грунта. Гризодубова легко подняла машину в воздух и, сделав прощальный круг, легла на курс.
– Полет этот был сложным по метеорологическим условиям и оттого, что отказала вся радиоаппаратура, – вспоминала Валентина Степановна, – Штурман Раскова оказалась без связи с землей. Из-за обледенения кабины она не могла вести и визуальную ориентировку.

Первые 150 километров экипаж шел с набором высоты в условиях хорошей видимости. Дальше по графику идти не пришлось, так как на заданной высоте оказалась многоярусная облачность и началась болтанка. Валентина Степановна провела машину в облаках не одну сотню километров, затем передала управление Полине Осипенко. Позже они снова поменялись местами. Облачность по-прежнему закрывала землю. На самолете появились признаки обледенения, за бортом – 50 градусов мороза. Пришлось набрать высоту 7 тысяч метров и надеть кислородные маски. По расчетному времени должны были пройти Байкал. Из Москвы экипаж шел с курсом 90 градусов, в районе Байкала требовалось изменить его и взять курс 120 градусов, чтобы дойти до границы, а затем опять курс 90 градусов. Раскова занялась разборкой радиостанции, пытаясь найти причину отказа. Но рация была опытной, и ее не рассчитали на вероятные изменения климатических условий полета.

Гризодубова решила не менять курс 90 градусов. Вела она машину, никуда не отклоняясь. Наконец, вышли из облаков, словно кто-то убрал занавес. Видимость отличная. Под крылом – Тугурский залив Охотского моря. Задание выполнено, рекорд установлен. Но график полета оказался нарушенным. Сколько осталось горючего?

На самолете имелось 17 баков, и пилоту было сложно осуществлять перекачивание горючего из запасных в расходный бак, тем более что не имелось даже бензочасов. Гризодубова внимательно следила за остатком горючего. Взят курс на Комсомольск-на-Амуре. И вот зажглась красная лампочка. Горючего осталось на полчаса полета. Что делать? Надо садиться. Под крылом – тайга, болота, сопки. Вот относительно ровная площадка, между островками травы поблескивает вода – болото.

Гризодубовой стало ясно, что приземляться нужно, конечно, не выпуская шасси, на фюзеляж. Это значит, кабина штурмана может пострадать, а в ней – Марина Раскова. Командир приказала:
– Штурману Расковой покинуть самолет с парашютом. Раскова выпрыгнула чуть позже, чем нужно, и ее снесло в тайгу. Парашют повис на деревьях. Заблудившись, девять дней бродила она по тайге, мужественно борясь с трудностями.

Вся страна ждала сообщений о судьбе летчиц. Шли дни упорных поисков экипажа. Обнаружить экипаж удалось летчикам ГВФ М. Сахарову, Деркунскому и учлету Гризодубовой – А. Романову. Страну облетела радостная весть: летчиц нашли, они живы и скоро будут в Москве. А что с самолетом, какова его судьба?
– Посадка была удачной, – вспоминала Валентина Степановна. – Мы оставили его на месте приземления, а когда наступили морозы, машину подняли, выпустили шасси и перегнали в Комсомольск-на-Амуре. Все годы войны этот самолет находился в эксплуатации.

Финиш «Родины» состоялся 25 сентября 1938 года. Экипаж установил женский мировой рекорд дальности полета по ломаной линии – 6450 километров и по прямой – 5908 километров за 26 часов и 29 минут. За выдающийся перелет на самолете «Родина» Гризодубовой В.С., Осипенко П.Д. и Расковой М.М. первым среди женщин было присвоено звание Героя Советского Союза. Сложные и ответственные задачи решала Валентина Степановна. В 1938 г/ она возглавила Управление международных воздушных линий СССР, участвовала в заключении ряда договоров с другими странами. Летчики управления считались лучшими мастерами в международных аэропортах Европы.

С первых же дней начавшейся войны Гризодубова и летчики управления стали выполнять особо сложные задания в тылу противника. В 1942 г. Валентине Степановне поручили комплектование 101-го авиационного полка дальнего действия из летного и технического состава Гражданского воздушного флота и ВВС. В полк пришли и те, кто летал еще с отцом Валентины Степановны, а также те, кого она в свое время обучала полетам в школе, с кем работала. Сама стала летать на боевые задания – бомбить врага, оказывать помощь партизанам.

Сложные и ответственные задачи решали экипажи самолетов 101-го авиаполка. Большое мужество и высокое мастерство требовалось от них, чтобы пробиться к далеким целям в тылу врага сквозь стену разрывов зенитных снарядов, отразить атаки вражеских истребителей, провести тяжелую машину сквозь облака, в любую погоду по заданному маршруту и выйти без ошибки на цель. Именно этому учила экипажи Гризодубова личным примером в боевых вылетах.

Особенно трудными были полеты к партизанам. Обязательным для тех, кто летал к партизанам, считалось умение обмануть гитлеровцев, перелететь незамеченным линию фронта, уклониться от встречи с «мессерами», обойти районы зенитной артиллерии врага, выйти точно на партизанский пятачок, сесть на ограниченную полосу, затем быстро разгрузиться, забрать раненых, детей, связных, взлететь, несмотря на загрузку машины, благополучно вернуться на Большую землю.

Партизанское движение ширилось с каждым месяцем. Необходимо было усилить помощь отрядам, сражавшимся с врагом в глубоком тылу. В связи с этим 101-й авиационный полк получил значительное количество самолетов и экипажей. Чтобы увеличить дальность полета, на машины установили дополнительные баки с горючим и довели полетное время до 12-17 часов. Командир 101-го, единственная женщина в полку, пользовалась большим авторитетом у подчиненных. Сама участвовала в выполнении ответственных заданий, бомбила врага, не раз летала в соединения прославленных партизанских командиров Сабурова А.Н., Ковпака С.А. и других, доставляла им оружие, боеприпасы, медикаменты, литературу и т. п.

Во время войны летчики полка вывезли из тыла противника 4 тысячи раненых, много детей, доставили в Москву немало важных оперативных документов, захваченных у фашистов партизанами, разведчиками. С уважением вспоминала Валентина Степановна отважных авиаторов Георгия Чернопятова, Бориса Лунца, Валентина Ковалева, Алексея Буланова и других. Многое было сделано летчиками в огненные годы. Полк стал гвардейским, Краснознаменным, Красносельским.

Скончалась Валентина Степановна Гризодубова 28 апреля 1993 г., похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище.

Полина Денисовна Осипенко погибла в авиационной катастрофе в мае 1939 г. Раскова Марина Михайловна осенью 1941 г. сформировала авиагруппу из трёх женских авиаполков, затем командовала 46-м гвардейским бомбардировочным полком. Майор Раскова М.М. погибла в авиакатастрофе в январе 1943 г. под Саратовым.

8 сентября 1941 г. Марина Раскова обратилась к женщинам – «летчицам, готовым в любой момент сесть за штурвалы машин, чтобы участвовать в битве... в рядах воинов, сражающихся за свободу». Женщина огромного личного обаяния, Раскова воспользовалась своим влиянием на Сталина И.В., чтобы превратить это ее начинание в реальность. 8 октября Сталин приказал создать 221-й Авиационный корпус под командованием Расковой, укомплектованный женщинами. Тремя полками, вошедшими в корпус, были: 586-й истребительный полк, имеющий на вооружении истребители Як-1, 587-й бомбардировочный полк с новейшими пикирующими бомбардировщиками Пе-2, и 588-й ночной бомбардировочный полк, имевший бипланы У-2. Добровольцы набирались через комсомол и по устным личным рекомендациям.

Полина Гельман, которая потом стала штурманом на У-2, услышала о призыве Расковой, занимаясь строительством оборонных рубежей, создаваемых, чтобы остановить рвавшихся к Москве немцев. «Все студенты университета были заняты строительством противотанковых рвов на Белорусском направлении под Москвой. Среди студентов распространялись слухи, что девушек берут в авиацию. Моя подруга училась в Московском авиационном институте. Она сказала, что уже получила предписание. На следующий день я передала в Центральный Комитет Комсомола и свои бумаги».

Марина Раскова организовала свой штаб в здании Центрального Комитета Комсомола и лично беседовала со всеми добровольцами. Галина Докутович, служившая штурманом в 588-м полку ночных бомбардировщиков, писала в своем дневнике в день первой годовщины службы ее полка на передовой линии фронта: «Пришли они со всех концов столицы – из институтов, из учреждений, с заводов. Девушки были разные – задорные, шумные и спокойные, сдержанные; коротко стриженные и с длинными толстыми косами; механики, парашютистки, пилоты, просто комсомолки, никогда не знавшие авиации». Те, кто уже учились летать в летных клубах, имевшихся в городе, отбирались в качестве пилотов, студентки – в качестве штурманов. Механики отбирались из числа женщин с практическим опытом работы на фабриках.

Мужчин не было. Женщинам выдавалась мужская форма, которая обычно была слишком велика для большинства из них. 17 октября Раскова и будущие пилоты были эвакуированы в город Энгельс на Волге для завершения их обучения. Переезд занял девять дней. В мае 1942 г. они были распределены по эскадрильям и участвовали в боевых действиях до конца войны.

Двадцатилетняя Лидия Литвяк была высококвалифицированным пилотом еще до того, как она была зачислена в 221-й Авиационный корпус. И, несмотря на то, что при ее росте в метр пятьдесят сантиметров она была слишком мала для того, чтобы летать на современном истребителе, она через некоторое время стала первым асом среди летчиц, имея на своем боевом счету двенадцать сбитых вражеских самолетов. Она бесследно исчезла во время воздушного боя в августе 1943 г. Ее тело не было найдено в течение более сорока лет. При Горбачеве ей посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Другим добровольцем была Руфина Гашева, внучка сельского священника, выступившего против разрушения его церкви, умершего в ссылке и в августе 2000 г. причисленного Православной Церковью к лику святых. Семья Руфины переехала в Москву в 1930 году, и, когда началась война, она была студенткой третьего курса механико-математического факультета Московского университета. Она стала штурманом 588-го полка ночных бомбардировщиков, совершила 848 боевых вылетов и была дважды сбита. Первый раз это случилось, когда она и ее пилот возвращались с боевого задания на свою территорию. Второй раз они выбросились с парашютом на минное поле. Руфина осталась жива, но ее пилот Ольга Санфирова погибла от взрыва мины. Руфина стала Героем Советского Союза в феврале 1945 г., и награду ей вручил Рокоссовский К.К. Войну она окончила майором.

Надежде Поповой было девятнадцать, когда она пришла к Расковой. Но она уже имела квалификацию летного инструктора и авиационного штурмана. Ее также зачислили в 588-й полк ночных бомбардировщиков, и вскоре она стала заместителем командира полка. В августе 1942 г. ее самолет был сбит, и ей пришлось возвращаться в свою часть вместе с толпой солдат и мирных жителей, уходивших из Ростова-на-Дону во время наступления немцев на Сталинград. Среди них был и Семен Харламов, раненый летчик-истребитель, которого однажды Попова увидела сидящим на пне и читающим роман Шолохова «Тихий Дон». Попова сделала 852 боевых вылета и также была награждена золотой медалью Героя Советского Союза, которую ей вручал Рокоссовский. По удивительному стечению обстоятельств в тот же день Героем Советского Союза стал и Харламов.

Три полка Расковой стойко воевали до Дня Победы, выполняя боевые задания наравне с летчиками-мужчинами. Два полка из этих трех стали Гвардейскими. Тридцать три женщины – пилоты и штурманы – стали Героями Советского Союза. 588-й полк ночных бомбардировщиков стал легендой: храбрость и отвага его пилотов и штурманов, летавших на простеньких тихоходных самолетах над территорией, занятой немцами, и совершавших иногда по восемь – десять вылетов за одну ночь, вызывали восхищение и захватывали воображение.

Немцы называли их «ночными ведьмами», и это прозвище закрепилось за ними и стало выражением сочувствия и любви. Об их подвигах были сняты, по крайней мере, два художественных фильма. В 1943 г. полк был переименован в 46-й Таманский гвардейский полк. За годы войны в полку погиб тридцать один боец - двадцать семь процентов его личного состава. Войну полк закончил в Берлине, и на стенах Рейхстага остались надписи, сделанные руками героических летчиц: «Ура! 46-й Женский Гвардейский полк долетел до Берлина. Да здравствует Победа!» Попова и Харламов, снова встретившись в Берлине на следующий день после Победы, оставили на стене Рейхстага еще одну надпись: «Надя Попова из Донбасса. С. Харламов из Саратова». Вскоре они стали мужем и женой.

Тайна перелета на Дальний Восток самолета «Родина»

2 ноября 1938 года звания Героя Советского Союза впервые в Советском Союзе были удостоены женщины: экипаж самолета «Родина», одолевшего за 26 часов 29 минут 6450 километров - расстояние от Москвы до Дальнего Востока. За установление нового женского мирового рекорда дальности полета высшую степень отличия СССР [и к ней - по 25 тысяч рублей] получили харьковчанка Валентина Гризодубова [командир корабля], москвичка Марина Раскова [штурман] и запорожанка Полина Осипенко, исполнявшая в экипаже обязанности второго пилота.

“Раскрыв объятья, ждет страна любимых дочерей!” - узнав о полете, который стал главным событием в жизни и Гризодубовой, и Расковой, и Осипенко, воскликнул со страниц газеты «Правда» будущий автор «Василия Теркина» поэт Александр Твардовский. А «любимые дочери» к моменту выхода газеты из печати… исчезли. На долгих девять дней. А потом еще на тридцать лет упрятана была в дальневосточной тайге тайна перелета «Родины». Вернее, тайна ее поисков.

Даешь стране рекорд!

Нелишним будет заметить, что до осени 1938 года рекорд абсолютной дальности полета на тяжелом самолете для женского экипажа принадлежал французской летчице Андре Дюпейрон и равнялся 4360 км 400 м. Именно столько без посадки пролетела отважная француженка весной все того же 1938 года. Желание превзойти достижение Андре и завоевать мировой рекорд для СССР первой высказала Валентина Гризодубова, которая за один лишь предыдущий, 1937 год, установила пять мировых авиационных рекордов высоты, скорости и дальности полета.

Пожалуй, Валентина Степановна не могла не связать свою жизнь с авиацией - родилась-то она в семье харьковского авиаконструктора! И, несмотря на то, что после окончания школы поступила в технологический институт, а одновременно [отучившись, параллельно с учебой в школе, в музыкальном училище по классу рояля] была принята в консерваторию, 4 ноября 1928 года она, по ходатайству Серго Орджоникидзе, зачисляется в первый набор Харьковского аэроклуба. Окончив его и оставив институт, поступает в 1-ю Тульскую летно-спортивную школу, а затем - в школу летчиков-инструкторов в Пензе. Завершив обучение в школе, получает направление на Тушинский аэродром, на должность инструктора. Из Москвы же, только с другого аэродрома, Щелковского, в 8 часов 12 минут 24 сентября 1938 года Валентина Гризодубова уведет специально переоборудованный для рекордного перелета дальний бомбардировщик ДБ-2 [АНТ-37] «Родина» в сторону Тихого океана - на Дальний Восток. Туда, куда недавно, в конце июня, совершили беспосадочный перелет на ДБ-3 [ЦКБ-30] «Москва» летчики-мужчины - Владимир Коккинаки и Александр Бряндинский [за проявленные при этом мужество и героизм оба стали Героями Советского Союза].

Опытным пилотом к моменту назначения в экипаж «Родины» была и бывшая бердянская птичница Полина Дудник [девичья фамилия Полины], любовью к небесам которую заразил односельчанин и первый муж - военлет Степан Говяз. После окончания [в 1933 году] Качинской военной школы летчиков Полина служила в истребительной авиации, и весной 1937 года установила три мировых рекорда высотных полетов с грузом и без нагрузки. А чуть позже, возглавив экипаж гидросамолета МП-1, установила мировой рекорд дальности по замкнутой кривой. К тому моменту, кстати, Полина была уже свободна от брака [ее Степан сгинул в лагерях НКВД] и поэтому вышла замуж во второй раз - за своего сослуживца, старшего лейтенанта Александра Осипенко. Удачным для Полины стал и 1938 год: в июне на летающей лодке она устанавливает женский мировой рекорд полета по прямой, пролетев по маршруту Севастополь - Киев - Новгород - Архангельск.

“Даже самые тяжелые переживания легче переносятся, если рядом ты чувствуешь крепкое плечо товарища, локоть друга”, - напишет о летчице из Бердянского района Запорожской обалсти Валентина Гризодубова и добавит тут же: “В том, что рекорд французской летчицы был побит нами на полторы тысячи километров с лишним, есть большая доля заслуги Полины Осипенко - волевой летчицы и славного члена экипажа”.

Авиаштурман из музыкального техникума

“А Марина Раскова не была, что ли, товарищем и другом?” - задумался я, прочитав воспоминания Валентины Степановны. И не имелось разве ее заслуги в побитии рекорда француженки? А потом, разобравшись что к чему, понял: по законам того времени штурмана «Родины» запросто можно было под трибунал отдать - вместо представления к званию Героя Советского Союза.

Самый младший - по возрасту, член экипажа «Родины» Марина Раскова [в марте 1938-го ей исполнилось 26 лет] родилась в Москве, в семье музыканта. После семилетки поступила на химические спецкурсы. Одновременно училась в музыкальном техникуме [между прочим, ее первым учителем сольфеджио была одна из знаменитых сестер Гнесиных]. Но, отказавшись почему-то от музыкальной карьеры, в 1929 году Марина устроилась на работу на Бутырский анилиново-красочный завод лаборанткой. Вышла замуж за инженера заводской лаборатории. В 1930-м родила дочь Татьяну. С 1932-го она уже работает чертежницей в аэронавигационной лаборатории Военно-воздушной академии имени Жуковского. В 1934-м экстерном сдает экзамены на звание штурмана в Ленинградском институте инженеров Гражданского воздушного флота и зачисляется в академию Жуковского на должность инструктора-летнаба аэронавигационной лаборатории, а затем - преподавателя штурманского дела. В следующем году оканчивает школу пилотов при Центральном [Тушинском] аэроклубе. В РККА с 1938 года. Но была, однако, у Марины Михайловны и вторая жизнь.

Заглянув однажды на официальный сайт ФСБ России, я неожиданно для себя узнал, что в феврале 1937 года Марина Раскова становится… штатным сотрудником НКВД: консультантом, а затем уполномоченным особого отдела. В Рабоче-крестьянскую Красную Армию, таким образом, Марина Михайловна пришла в чине старшего лейтенанта Госбезопасности. Возможно, негласным сотрудничеством с органами объясняются и резкие изменения в биографии будущего штурмана «Родины» в начале тридцатых годов. Возможно, по рекомендации этих самых органов она и в экипаж Валентины Гризодубовой попала. Полагаю, Валентина Степановна знала [или догадывалась] об энкавэдэшной сущности своего штурмана, но, будучи человеком весьма деликатным, в воспоминаниях и словом ни разу не обмолвилась об этом. И никогда особо не заостряла внимание на просчетах Марины во время рекордного перелета. А они имелись!

Полет вслепую и вглухую

“Пилотировали свой крылатый корабль, - поделится впечатлениями от полета командир экипажа, - мы попеременно: то я, то Полина. 26 часов в воздухе практически без сна. Какой сон в кабине бомбардировщика, где все пространство занимают дополнительные баки и снаряжение и изматывает вибрация. Весь полет проходил за пологом туч. Случалось, что крылья самолета покрывались льдом. Тогда меняли эшелон. Над Уралом отказала радиосвязь. Вдобавок у Марины в астролюк вытянуло полетные карты и при отсутствии связи сориентироваться в пространстве было невозможно”.

Понимаете, что произошло? По вине штурмана, который в экипаже отвечал также за надежность радиосвязи, «Родина» оглохла и ослепла. И в итоге самолет вышел не на Хабаровск, как предполагалось при проработке маршрута, а в район Шантарских островов. Не понадобился перелетчицам и радиомаяк, установленный по личному указанию Сталина в северной оконечности Байкала - его сигналов никто не услышал. “Только над океаном, - бесстрастно отметит Валентина Гризодубова, - нам удалось визуально сориентироваться”. Последовал разворот почти на 180 градусов и, выслушав доклад штурмана о том, что запаса горючего хватит на три с половиной часа полета, командир принимает решение идти на Комсомольск. И вдруг зажигается лампочка на расходном баке. Это означало, что бензина осталось на тридцать минут. “Тогда я, - завершает рассказ Валентина Степановна, - присмотрела место для посадки в районе Амуро-Амгунского междуречья. Сели благополучно. Только законцовки винтов покорежили”. От себя к этому добавлю: «Родина» приземлилась в 10 часов 45 минут московского времени 25 сентября на болото в Хабаровском крае, в урочище Юкачи, - между поселками Дуки и Керби [после гибели - в мае 1939 года Полины Осипенко поселок Керби будет назван ее именем. Он и сегодня носит имя Полины].

И еще важная деталь: перед заходом на посадку командир приказала покинуть самолет Марине Расковой - кабина штурмана находилась в нижней передней части фюзеляжа, при вынужденной посадке она могла получить повреждения. Марина выпрыгнула с парашютом с высоты 2300 метров, прихватив с собой лишь охотничий нож, револьвер, коробку арктических спичек и две плитки шоколада. Мешок с продуктами брать не стала: побоялась, что при приземлении на болото он ее утянет в глубину. Как будто бы нельзя было мешок этот, при подлете к земле, просто-напросто сбросить. И потом не голодать, питаясь рябиной и бесконечно растягивая шоколад...

В ночь на 5 октября, когда шли десятые сутки хождения Марины Расковой по тайге, ей приснился странный сон: подходит к ней будто бы сам товарищ Сталин и говорит: “Где-то здесь стоит моя автомашина. Помогите мне найти ее”. Ищут вместе и… не находят. А Сталин шутит: “Вот так штурман, не может найти машину в тайге. Какой же вы штурман?” Проснулась Марина от выстрелов и поняла, что до самолета осталось немного. И действительно: днем она таки вышла к «Родине».

Пролетевшие сквозь ночь

Поиски пропавшего самолета начались сразу по истечении расчетного времени полета. Мобилизовали все силы, какие только можно было. В поисках задействовали около пятидесяти самолетов, десятки пеших отрядов. Искали «Родину» от Читы до Сахалина, а обнаружил ее 3 октября в 13.30 по местному времени пилот гидросамолета Михаил Сахаров в 14-ти километрах северо-восточнее поселка Дуки. О чем тут же отбил телеграмму в Москву руководивший поисковыми работами командующий ВВС 2-й отдельной Дальневосточной Краснознаменной армии комдив Яков Сорокин.

Михаил Сахаров потом рассказывал, что странное белое пятно на правом берегу реки Амгунь он заметил через три часа полета [вылетев на поиски из Комсомольска], идя на высоте в 700 метров. “А когда снизился до высоты 40-50 метров, то заметил что-то напоминающее самолет, но он был весь в снегу и грязи - не сразу заметишь. Метрах в десяти от него двое людей раскладывали парашют. Сделав несколько кругов и убедившись, что сесть в этой местности нельзя, точнее, сесть можно, но потом не взлетишь, сбросил вымпел: кто, где и когда нашел, затем передал радиограмму в Москву”. За обнаружение пропавшей «Родины» Михаил Сахаров будет отмечен Родиной орденом Красной Звезды - высокой для гражданского летчика наградой.

Утром 4 октября экипажу распластанного на болоте самолета сбросят на парашютах резиновые сапоги, термос с горячим какао, шоколад и карту района. Еще через сутки на парашютах спрыгнут спортивные комиссары, отвечающие за сохранность бараграфов - приборов, фиксировавших беспосадочность полета, а также военврач. А к вечеру эвенк-проводник приведет к «Родине» поисковый отряд. Заработает походная радиостанция.

Марина Раскова подошла к лагерю 5 октября, а шестого, около одиннадцати утра, отряд двинулся к Амгуни. Почти сутки продирались через тайгу, затем день шли на лодках до поджидавшего их катера «Дальневосточник». На нем летчиц доставили в Керби, а оттуда - в Комсомольск. Далее найденных перелетчиц на пароходе «Красный монитор» доставят в Хабаровск и спецпоездом отправят, наконец, в Москву. А на столе у Сталина уже будет лежать - отправленная с борта «Дальневосточника», телеграмма: “С вашим именем в сердцах мы, дочери великой социалистической Родины, пролетели без посадки сквозь облачность, туманы, обледенения и ночь от Москвы - сердца необъятной Родины, до берегов Амура. На болоте, в тайге, среди сопок мы были не одинокими - с нами весь наш многомиллионный народ, партия и вы, товарищ Сталин. За отцовскую заботу спасибо. Гризодубова, Осипенко, Раскова”.

На присутствие в перелете вождя, кстати, сделает упор в «Стихах о трех летчицах» и ныне позабытый, канувший в Лету поэт Николай Берендгоф:

“Бросая вызов небесам,

Неслись над кручей

темных скал,

И у штурвала Сталин сам,

Казалось, день и ночь стоял”.

Вероятно, воздушный корабль-рекордсмен в воображении стихотворца рисовался… ну, может быть, чем-то вроде морского корабля. С капитанской рубкой просторной и штурвалом величиной с раскрытый зонт, скажем.

И еще одна любопытная деталь. Когда же с Дальнего Востока, наконец, пришло известие: "Нашлись!", в Днепропетровском аэроклубе родилась оригинальная идея - парашютисты оперативно вылетели в Запорожскую область и там прыгнули прямо к дому матери Полины Осипенко, чтобы первыми сообщить ей радостную весть!

Нелепая гибель комдива и комбрига

В Москву экипаж «Родины» вернулся 27 октября. Прямо с вокзала летчиц-рекордсменок повезли в Кремль. Прием был небольшой, почти интимный, в Грановитой палате. Как вспоминал потом Владимир Коккинаки, “сначала подняли тост за меня - как первого проложившего дорогу на Дальний Восток. Я встал, пошел чокаться. Подхожу к Сталину. Он спрашивает: “Что такой скучный?” Я говорю, что вот, мол, недавно своего штурмана похоронил, Александра Бряндинского. “Да, - отвечает, - нехорошо получилось”. Подходит к Молотову и Ворошилову и о чем-то шепчется. Потом встает Молотов. Предлагает выпить за товарищей, погибших при спасении экипажа «Родины», за Героя Советского Союза Бряндинского. Все встали”.

…На рассвете 4 октября, когда «Родина» уже была обнаружена, из Хабаровска в Комсомольск вылетели тяжелые бомбардировщики ТБ-3РН и ТБ-3. Дозаправившись в Комсомольске, они взяли курс на тайгу. В первой машине летели комдив Яков Сорокин и основная группа десантников, которые должны были выпрыгнуть к ожидавшим на болоте подмоги летчицам, во второй - командир 202-й авиабригады Иван Еременко. На подлете к месту посадки «Родины» бомбардировщиков догнал самолет «Дуглас». Откуда он взялся, никто понятия не имел. Пилот «Дугласа», наверное, решил справа обойти ТБ-3РН, который неспешно полз на пятисотметровой высоте. Скорее всего, летчик ошибся в расчетах и неожиданно «Дуглас» ударил крылом в хвостовую часть, а затем в правое крыло бомбардировщика и тут же вспыхнул и начал падать. После удара огромный ТБ-3РН пошел вверх, сделал половину петли, потом опустил нос и в перевернутом положении врезался в землю. В момент, когда бомбардировщик перевернулся в воздухе, от него отделились четыре комочка, над которыми почти сразу же раскрылись парашюты. Фамилии спасшихся известны. Это были Наумов, Шарков, Хоркин и Рапохин. Герой гражданской войны комдив Яков Сорокин погиб вместе с другими, оставшимися на борту одиннадцатью членами экипажа бомбардировщика.

Из «Дугласа» спастись вообще не удалось никому. Потом в кабине самолета по обгоревшим ромбам на петлицах опознают флаг-штурмана ВВС СССР, Героя Советского Союза комбрига Александра Бряндинского. Его тело вынесут из тайги и похоронят в Комсомольске. Тела остальных пятнадцати погибших при столкновении «Дугласа» и ТБ-3РН [Сорокина, Земцова, Марценюка, Морозова, Заботкина, Андреева, Соскова, Кудимова, Медведева, Лещикова, Раппопорта, Лесникова, Шевченко, Черепахина и Микусева] выносить не станут. Никаких сообщений о случившемся ни в газетах, ни по радио, естественно, не последует. Мало того, подробности трагедии в дальневосточной тайге были строжайше засекречены. За разглашение тайны поисков «Родины» можно было запросто угодить в ГУЛАГ. Что и произошло в 1939 году с одним из местных охотников, который случайно набрел на место катастрофы самолетов. Кое-как собрав останки погибших и схоронив их под лиственницей, охотник отправился в поселок Дуки с просьбой к тамошнему начальству выделить людей и организовать перезахоронение. Охотника внимательно выслушали и… арестовали. Судили его как японского шпиона. По 58-й статье УК он получил пятнадцать лет лагерей.

Лишь спустя тридцать лет после трагедии, летом 1968 года, жители поселка Дуки вновь обнаружили место столкновения самолетов. В густых зарослях обнаружился малоповрежденный «Дуглас» и истлевший ТБ-3РН. Нашлись также некоторые вещи погибших. А кругом валялись человеческие кости, много костей. Собранные останки вывозили на двух вызванных из Комсомольска самолетах [для расчистки места под посадку самолетов дукинцам пришлось основательно поработать]. Похоронили погибших возле дукинской школы. Над братской могилой возвели деревянный обелиск, который сгорел в 1976 году во время пожара в поселке.

А в 1990 году на месте давней трагедии в тайге побывала комиссия общества охраны памятников из Комсомольска. Она тоже обнаружила непогребенные останки и хорошо сохранившийся хвост «Дугласа». После реставрации на местном заводе он стал основой памятника, установленного в Комсомольске, по улице Кирова - напротив дома №49, в котором осенью 1938 года останавливались летчицы-рекордсменки. Планировалось, что к памятнику перенесут и останки из поселка Дуки. Увы, этого не произошло и по сей день…

Вот и вся история. В качестве послесловия к ней мне остается добавить: и второй пилот «Родины» Полина Осипенко, и штурман Марина Раскова погибнут в авиационных катастрофах: Полина - 11 мая 1939 года, а Марина - 4 января 1943-го. Обе будут похоронены на Красной площади, в Кремлевской стене.

Валентина Гризодубова, Полина Осипенко и Марина Раскова

Полина Осипенко танцует на палубе парахода по пути из Комсомольска в Хабаровск

Летчицы-рекордсменки [Полина Осипенко в центре]

Со свежими орденами [Марина Раскова, Валентина Гризодубова, Полина Осипенко]

Стела экипажу "Родины" в поселке Полина Осипенко [бывший Керби]

Картина маслом: Полина Осипенко, Валентина Гризодубова и Марина Раскова

***В тему

Невероятно, но факт: многие в горде Комсомольске-на-Амурене даже не подозревают, что памятник в виде хвостового оперения самолета, установленный напротив дома №49 по улице Кирова - не просто, и не только памятный знак, а - монумент, мемориал. Это - захоронение: под бетонной плитой покоятся останки погибших в ходе операции по спасению экипажа самолета «Родина». Причем, сам памятник - не скульптура, а... самый настоящий, подлинный хвост того самого самолета «Дуглас», упавшего в тайге осенью 1938 года...

Подробнее здесь:

https://tatgen.livejournal.com/11659.html

https://ssl-proxy.my-addr.org/myaddrproxy.php/http/alternathistory.com/gorech-triumfa-chast-2

Мемориал в Комсомольске:

Обновлен 29 мая 2016 . Создан 09 сен 2015

Кстати, долгое время датой ее рождения считалось 31 октября 1910 года. Сейчас известно, что она появилась на свет в апреле 1909-го. Зачем дату исказили? Возможно, «тумана напустили» уже после того, как Гризодубова стала Героем Советского Союза, - не подобало героине иметь в роду священников, а они там были...

Исторический перелет стал шестым мировым рекордом Вали Гризодубовой. Правда, радость от грандиозного достижения летчиц омрачилась трагедией. Женский экипаж самолета «Родина» немного не дотянул до Хабаровска. Гризодубова мастерски посадила машину в тайге, на болото, предварительно велев Расковой прыгать. Марина прыгнула, Осипенко - не успела.

Девушек искали десять дней, и в процессе поисков погибли по нелепой случайности два других экипажа - в общей сложности 16 человек. Ни в чем не повинная Гризодубова болезненно переживала случившееся.

В дальнейшем судьбы летчиц сложились по-разному. Полина Осипенко погибла в 1939 году во время тренировок, Марина Раскова - в 1943-м...

Вале Гризодубовой дано было прожить до 1993 года. И жила она ярко, будто проживая за тех двоих девчат, ушедших рано... Она вошла в историю как первая женщина - Герой Советского Союза, а потом и Герой Соцтруда, и единственная представительница слабого пола, ставшая командиром мужского бомбардировочного полка дальнего действия.

Но это все будет потом. Пока - лишь вкус нового рекорда. Никакого предчувствия войны. Только легкость и небо...

● ...Свой первый полет харьковчанка Валя Гризодубова совершила в... два года. Мама Вали, Надежда Андреевна Коморенко, родом была из крестьян, хотя по характеру и «императрица», а отец Степан Васильевич - из дворян. Ее небогатая, но интеллигентная семья владела неплохой библиотекой, в доме было два рояля. Так что бесстрашная летчица Валентина Гризодубова была очень образованна, чего многие не знают, - чрезвычайно начитанна, владела немецким и французским, играла на фортепиано. Но детство ее все же было связано с небом. Степан Васильевич был настолько потрясен увиденным в кино полетом самолета братьев Райт, что сделал на основе увиденного свой чертеж и построил «летучую машину».

Помогала ему в этом только жена: работая модисткой, она обшивала харьковских модниц, все заработки тратя на закупку материалов для аэроплана. Воздушное судно держалось на воздухе лишь пару минут, бодро кружа над местным ипподромом, что до смерти пугало лошадей. Однажды, когда Надежды Андреевны не было дома, Степан Васильевич взял маленькую Валю в полет. Может быть, тогда она и начала «болеть небом»...

На безумца жаловались жители - больно много шума было от его небесной тарахтелки. Но Вале звук мотора нравился. А ее кумиром на долгие годы стала Лидия Зверева - первая русская летчица.

Детская мечта о небе с годами не прошла. В 1929 году Валя окончила Пензенский аэроклуб, затем работала летчиком-инструктором в авиашколе Тулы, а в 1934 году стала членом агитационной эскадрильи Центрального аэродрома в Москве. Эта работа позволила ей много летать по стране, но мечтала она о дальних перелетах.

И набирала рекорды...

● После знаменитого перелета к Гризодубовой пришла слава. Вскоре она заступила на должность начальника Управления международных авиалиний Гражданского воздушного флота.

Но тут началась война...

Валя Гризодубова попросилась на фронт в первый же день войны.

Но ей отказали. Ее опыт и организаторские способности уже были оценены, так что начальство имело на нее несколько иные виды. Она стала командиром 101-го отдельного авиаполка дальнего действия. Сформировали его из профессионалов, но не военной, а гражданской авиации. Хорошо знакомые им транспортные самолеты Ли-2 срочно переоборудовали в бомбардировщики. У них были свои минусы - недостаточная прицельная точность, некоторая неповоротливость, но все-таки за счет переделок удалось увеличить боевой состав армии. После месяца подготовки полк начал получать первые боевые приказы. Теперь вчерашние мирные Ли-2 сбрасывали на противника и его оборонительные сооружения бомбы, рушили мосты и склады. А когда полк передали в Центральный штаб партизанского движения, самолеты каждую ночь, в любую погоду, порой преодолевая огневые заслоны врага, осуществляли связь с партизанами, доставляли им боеприпасы и медикаменты и вывозили раненых и больных...

Гризодубова не стала «кабинетным руководителем». Она сама летала на бомбежки и к партизанам. Да и работу летчиков полка контролировала не с земли, а с неба - проверяла, как они ведут себя в острой ситуации, оценивала меткость, реакции, профессионализм.

Каково было женщине руководить полком мужчин? Жесткая, волевая, В ее поступках и принимаемых решениях, которые порой казались рисковыми, риск был, но все же больше было иного - точного стратегического расчета, опыта, мудрости. К тому же всех впечатлял ее личный пример: она совершала огромное количество вылетов, в том числе и ночных, проявляла характер, но не самодурство.

● ...Война кончилась. Главный маршал авиации Новиков сразу после Победы предложил полковнику Гризодубовой стать комдивом. Она отказалась - понимая, что по сути отказывается от генеральского звания. «Я в армию, товарищ маршал, пошла только из-за войны, - призналась она. - Ни дня после нее меня в армии не будет...» В момент принятия этого решения ей было всего 35. И, услышав о пенсии, Гризодубова страшно возмутилась: «Какая такая пенсия? Я что, старуха?» Чуть было не отказалась! Да только министр обороны проявил завидную дальнозоркость, вызвав упрямицу к себе: «Не дури, Валя. Мало ли что завтра случится. Приказываю - оформляй!» Много позже, в крутые 90-е, ох как пригодилась ей эта пенсия...

Она отправилась работать в авиапромышленность, а поскольку трудилась на закрытом предприятии, испытывая новейшее радиолокационное оборудование для самолетов, подробности этой ее работы мало известны. Она продолжала принимать личное участие в испытательных полетах, с 1963 по 1972 год работала начальником Летно-испытательного центра НИИ, а потом стала замом начальника Московского НИИ приборостроения по летной части, депутатом Верховного Совета СССР.

● Очень много сделал для того, чтобы имя Гризодубовой не было забыто, ее воспитанник, летчик-испытатель Мстислав Листов. Благодаря его рассказам о Валентине Степановне сейчас известно, какой она была и почему огромное количество людей вспоминают о ней с благодарностью.

О бесстрашии Гризодубовой ходили легенды. Уже не о летчицком, а чисто человеческом. Валентина Степановна всегда смело выступала в защиту своих подчиненных, а затем и простых, иногда и практически незнакомых людей. В ее квартиру на Ленинградке звонили днем и ночью - с просьбами о помощи. Одному Богу известно, скольким людям она помогла разрешить их прежде нерешаемые проблемы. Она умудрилась высказать претензии самому Берии! (Потом предполагала, что избежала расплаты лишь благодаря своей феноменальной популярности, сравнимой лишь с популярностью Чкалова.) В хлебосольном доме Гризодубовой был накормлен каждый входящий.

И именно Валентина Степановна помогла спасти от неминуемой гибели Сергея Королева - это случилось еще до войны, в 1939 году. Мама Королева признательно писала ей: «Не приди я к вам в тот дождливый день 1939 года, кто знает, какой бы День космонавтики мы праздновали сегодня!» Близкие Сергея Павловича, его дочь и внучка, не забывали Гризодубову до последнего ее дня.

Личная жизнь Валентины Степановны, увы, была не слишком счастливой. С мужем она разошлась, сын Валера умер в пятьдесят лет - он страдал «известным российским недугом», как ныне куртуазно называют пьянство. Говорили, что этим же страдал и муж Гризодубовой, Виктор.

Но кто это знает? И, конечно, непросто находиться рядом со звездой, какому мужчине это понравится?..

Даже постепенно теряя зрение, Гризодубова потрясающе водила машину. Ей подчинилось небо, чего ей было бояться на земле? На Ленинградке гонщицу знали. Рулила она блестяще, отличалась фантастической реакцией, при этом опасных ситуаций на дороге не создавала, так что гаишники на шалости прославленной летчицы закрывали глаза.

Вот только лечиться она не любила.

И не жаловала «кремлевку», полагая, что где полы паркетные - там врачи анкетные. Когда открылась язва, ее положили именно туда, в нелюбимую больницу. Говорят, правильный диагноз поставили не сразу.

Ей было 84 года.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Валентина Гризодубова, летчица, Герой Советского Союза:

- Настоящий летчик должен любить свою профессию, свой самолет, а самое главное - небо.